Его глубокие размышления о человеке и природе, о жизни и смерти, любви и ненависти, мужестве и трусости, о времени и вечности сопутствуют нам на протяжении всей жизни. Порой они помогают нам осмыслить свою собственную сущность, противоречивую суть земного бытия, преодолеть психологические сложности и неурядицы , возвыситься над серой обыденностью. Проникновенные гамзатовские строки вселяют в нас уверенность и вдохновение, ободряют нас «в минуты душевной невзгоды». Поражает изысканность слога, неповторимое сочетание глубины мысли и гармонии ее яркого художественного воплощения. Эти перлы кавказского духа блестяще переложены на русский язык и языки многих народов мира.
Расул Гамзатов оказался одним из тех виртуозов кавказской словесности, кто не только удачно трансформировал философские идеи Хайяма, Рудаки и других титанов древневосточной поэзии, но в чем-то и превзошел своих духовных предшественников. И наиболее ярко, зримо это проявилось в освещении темы извечного противоборства добра и зла.
Не может не восхищать соперничество мастеров художественного перевода Якова Козловского и Наума Гребнева с непревзойденным автором. Так тонко, колоритно, живописно и афористично воспроизводят они смысловую и художественную ткань гамзатовского стиха! Также отмечены высоким знаком качества и профессионализма переводы Роберта Рождественского и Якова Хелемского. Ведь многие тексты чародея аварского слова легли в основу лучших песен советской эпохи. Это и бессмертные «Журавли» и «Вдвоем с тобой», «С любовью к женщине», «Есть глаза у цветов», «Колыбельная», «Дай мне руку, друг!» и другие. Думаю, по прекрасным вещам, созданным композитором Оскаром Фельцманом на слова Гамзатова, мы будем испытывать ностальгию еще долго, потому что они рождались в результате удивительного плодотворного сотворчества истинных жрецов высокого искусства. Разве можно забыть, как великолепно, одухотворенно и задушевно исполнял эти замечательные произведения один из ярчайших баритонов прошлого столетия Муслим Магомаев?
Расул Гамзатов дорог нам, абхазам, не только своим глубоко самобытным творчеством, незаурядным поэтическим дарованием. Его связывали очень близкие отношения с нашими классиками: Дмитрием Гулиа, Багратом Шинкуба, Георгием Гулиа, Иваном Тарба, Киршалом Чачхалиа, Мушни Ласуриа. Посещение Расулом Абхазии датировано 1954 годом.
В Абхазском театре чествовали народного поэта Абхазии Д.И. Гулиа по случаю его 80-летия. Мушни Ласуриа вспоминает, что молодой, но уже известный и достаточно популярный поэт из Дагестана прибыл в Сухум с некоторым опозданием. Но организаторы юбилейного торжества дали гостю возможность поздравить юбиляра. И эта недолгая, но волнительная встреча аварского поэта с патриархом абхазской литературы послужила поводом для создания воистину классического стиха, ставшего не только фактом истории абхазо-дагестанских литературных взаимосвязей, но и неотъемлемой страницей многообразной поэтической антологии Кавказа.
Смысловым и событийным стержнем произведения стал эпизод пребывания Расула Гамзатова в гостеприимном доме Дмитрия Гулиа, порог которого в разное время переступали многие маститые писатели.
Мой добрый хозяин,
проститься позволь,
Тебе поклониться
за хлеб и за соль,
Мой старший кунак,
как отец, разреши
Тебя по-сыновьи
обнять от души
За взгляд твой,
исполненный к людям любви,
За добрые,
мудрые руки твои!..
Я жму твою руку,
поэт дорогой!
Впервые ты вывел
вот этой рукой
Абхазский алфавит –
чтоб буквы цвели
И пели о солнце
абхазской земли.
Начав с этой прекрасной, завораживающей прелюдии, аварский поэт обогащает образ старейшины абхазской и советской литературы еще более колоритными символами, эпитетами и сравнениями, благодаря которым седовласый и мудрый Дмитрий Гулиа предстает перед нами в некоем скульптурном слиянии с родной абхазской природой:
Девятый десяток –
без малого век –
Живёшь ты, красивой
души человек!
Хоть был я недолго
в абхазском краю,
В глазах твоих видел
всю землю твою:
Сухумского неба
разлёт голубой
И солнечным полднем
зажжённый прибой...
И вот, в Дагестан
возвращаясь опять,
Хочу на прощанье
тебе пожелать:
Пусть в дом твой
дороги не знает беда,
Пусть друг на пороге
стучится всегда
И пусть не посмеет
встревожить твой сон
Недоброе карканье
чёрных ворон.
Пусть щедро горит
в твоём доме очаг,
Пусть пламя не гаснет
в стихах и в очах!
Пусть гордо усы твои
кверху глядят,
Закручены лихо –
как годы назад!..
Пускай не сползёт
по морщинам слеза,
Пусть зорче, чем в юности,
видят глаза!
Кунак дорогой, как отец,
разреши
Тебя на прощанье
обнять от души,
А дома тебя,
мой любимый поэт,
Напомнит не раз
мне отцовский портрет.
Это посвящение вошло в художественную летопись не только дагестанской, абхазской, но и всей многоголосой советской поэзии. Блестящий перевод стихотворения на абхазский язык был выполнен Мушни Ласуриа – народным поэтом Абхазии, одним из лучших мастеров художественного перевода.
знаменательной страницей абхазо-дагестанского литературного диалога стало личное знакомство и творческие связи Расула Гамзатова и Баграта Шинкуба (на снимке). Эта тема пока еще не до конца исследована нашими литературоведами. Но,на мой взгляд, она заслуживает скрупулезного анализа. Ее актуальность не подлежит сомнению, так как встречи и общение выдающихся мастеров затрагивали острейшие проблемы не только развития братских литератур, но и характера, форм художественного отображения драматической судьбы горских народов Кавказа.
Особые братские отношения связывали Расула Гамзатова с классиком русской советской литературы Георгием Гулиа. Бывая в Москве, знаменитый аварец часто заходил в гости к Георгию Дмитриевичу вместе с женой Фатимат. Судя по воспоминаниям Валентины Григорьевны Княгининой ‒ супруги Георгия Гулиа и его дочери, известной журналистки и театроведа Татьяны Георгиевны, в доме также бывали знаменитые писатели Константин Федин, Сергей Баруздин, Назым Хикмет, летчик-космонавт Владимир Шаталов, художник Яр-Кравченко и другие известные личности:
«Этот московский, но по-кавказски гостеприимный и шумный дом всегда был полон гостей. «На огонек» к известному советскому писателю и художнику Георгию Гулиа слетались родственники и друзья из Абхазии, столичные писатели, журналисты: даже за огромным круглым столом в гостиной часто не хватало места. Зато всегда было вдосталь знаменитого абхазского вина, блестящих тостов и искреннего веселья ‒ ведь мало кто умел так светло и непосредственно радоваться жизни, как Георгий Дмитриевич и его близкие…» (Аргументы и факты. 26.11.2004 г.).
На этих замечательных литературных посиделках особенно звучал юмор Расула Гамзатова, его тосты, стихи, наполненные кавказским ароматом. Остроумие и чувство юмора, настоянного на высокой культуре абхазской застольной дипломатии, было в не меньшей степени присуще незаурядной творческой натуре самого Георгия Дмитриевича Гулиа – автора выдающихся романов, повестей, рассказов, эссе.
«Гамзатов дружил с моим отцом, писателем Георгием Гулиа, и не раз бывал в Абхазии, а также у нас дома в Москве. Гамзатов ‒ человек невероятного обаяния и неиссякаемого юмора…» ‒ пишет на своей странице в Фейсбуке Татьяна Гулиа, выкладывая уникальную фотографию из архива отца, запечатлевшую эпизод дружеской встречи Расула Гамзатова, Юрия Мелентьева, Георгия Гулиа и Георгия Холопова (на снимке внизу).
Я думаю, можно оценить как своеобразную литературную реликвию автограф на книге, поднесенной Расулом Гамзатовым ‒ Георгию Гулиа:
Мы – сыновья
прославленных поэтов,
Которые, чеканя
горский стих,
Не разряжали в воздух
пистолетов,
И нам, Георгий,
далеко до них.
Давай с тобой
друг друга на досуге
Мы перечтем,
чтоб наших дорогих
Отцов еще раз
оценить заслуги
И вновь понять:
нам далеко до них.
Читают нас,
но мы отцам не пара:
Слегка содвинув
шапки набекрень,
Они, как в праздник,
держат путь с базара,
А мы – из магазина
в будний день.
Сегодня очень ценно каждое слово, сказанное в свое время о Расуле Гамзатове, о его творческой индивидуальности, о художественно-стилистических особенностях его высокого дарования. Видимо, не все помнят о том, как тепло отозвался выдающийся писатель современности Фазиль Искандер, когда не стало его старшего собрата по литературному цеху: «Мы с Расулом Гамзатовым были знакомы очень давно, хотя он поколением старше меня. Было доброжелательное отношение друг к другу. Мы обменивались приветами и шутками. Он был в России популярнее многих русских известных поэтов. Я неоднократно это наблюдал: многие простые читатели восхищались его стихами, его благодарили за лиризм, за юмор и за демократическую доступность его поэзии. Но ‒ кроме всего прочего ‒ он написал замечательные стихи о наших погибших на войне солдатах. Его «Журавли» останутся с нами и после нас, останутся надолго. У него, как и у всех, бывали немалые сложности в жизни. Вспомнить хотя бы официальное отношение к Шамилю ‒ для него, знатока и патриота Кавказа, это было непросто. Но в целом это был редкий случай счастливой и гармоничной писательской судьбы на нашей Земле. Все, что он хотел сказать, он сказал…»
***
Народный поэт Абхазии Мушни Ласуриа в годы учебы в Москве не раз общался с Расулом Гамзатовым. Одна из таких незабываемых встреч состоялась в Центральном Доме литераторов. «Мы с моим другом Владимиром Ацнариа решили посидеть и почаевничать в буфете ЦДЛ (не в ресторане, а в буфете, где было более уютно и спокойно). Но вдруг совершенно неожиданно мы оказались рядом с Расулом, с которым я был знаком давно. Мы, блюдя горский обычай, любезно поздоровались с ним и потом пригласили его к нашему столу. Классик согласился и приобщился к нашей компании. Первый, о ком он спрашивал, встречая абхазов, был Баграт Шинкуба. Он тепло говорил о наших абхазо-дагестанских духовных связях, о нашей общей истории, культуре. Не успели мы поговорить с ним вдоволь, как люди, заметив широко популярного и любимого автора, своего литературного кумира, классика, стали как бы стихийно, спонтанно подходить к нашему столу, и нам ничего не оставалось, кроме как расширить свой застольный круг, тратя свои скромные аспирантские сбережения на напитки и закуски… Но зато этот эпизод запомнился нам навсегда… Непосредственное общение с легендарным автором – дорогого стоило…»
Мушни Ласуриа в романе в стихах «Отчизна» вновь вернулся к теме творческого содружества Расула Гамзатова и Баграта Шинкуба, раскрыв некоторые детали:
Расул, случалось,
спрашивал когда-то:
«Ну, как там муза
нашего Баграта?
Не встретить в мире
равного ему
По знаниям,
таланту и уму…»
Так хороши беседы
их бывали,
Что в целом мире
сыщется едва ли
Подобный юмор
и такая речь!
Кто слышал
будет в памяти беречь…
Сомненья нет,
Баграт с Расулом оба,
Поэты от рожденья
и до гроба,
Как две вершины
высятся меж нас,
По праву горд
обоими Кавказ!
***
В стихотворении (я бы сказал, элегии) «Памяти Кайсына Кулиева» Расул Гамзатов вкладывает в уста волшебника балкарского слова, уходящего в мир иной, имена своих друзей – истинных служителей высокого искусства:
Кайсын устал
и крикнул медсестру,
Сжав сердце
побледневшею ладонью,
Но усмехнулся вновь:
«Я не умру,
Покуда всех друзей своих
не вспомню…»
Обращая свои сокровенные чувства и симпатии к выдающимся национальным авторам, тончайший лирик, не забывает и нашего духовного кумира Баграта:
И не поеду больше
в горный край
Взглянуть на море
со скалы высокой.
Как поживает там
кунак Аткай?
Шинкуба где теперь,
абхазский сокол?
Теме любви, глубокого взаимоуважения и творческих контактов Гамзатова, Шинкуба и Кулиева, на мой взгляд, можно было бы посвятить отдельную работу, обратившись, в частности, и к их уникальному эпистолярному наследию и дневникам. Это три столпа художественной культуры горских народов Кавказа, над произведениями которых не властны ни время, ни политическая конъюнктура.
Лучшие образцы поэзии Расула Гамзатова переведены на абхазский язык. Они вошли в лирические сборники наших классиков, опубликованы в разное время на страницах нашей национальной печати. В числе тех, кто на высоком уровне озвучил произведения Гамзатова на абхазском языке: Ч.Джонуа, Ш.Цвижба, М.Ласуриа, П.Бебиа, Г.Гублиа, Н.Квициния, В.Амаршан и другие признанные мастера художественного слова. Стихотворение «Журавли», облетевшее всю планету, переложено на абхазский язык Николаем Квициния. Известны послания Баграта Шинкуба и Ивана Тарба Расулу Гамзатову. В Абхазии к личности и творчеству Расула Гамзатова проявляют неослабевающий интерес и внимание не только писатели, ученые, деятели культуры, но и видные общественные деятели.
Хорошо помню, как часто цитировал Первый Президент Абхазии, академик Владислав Ардзинба заключительные строки из стихотворения великого дагестанца «Много родников в моих горах…» (из книги «Песни гор»):
Ярко светят звезды
в темноте,
Друг на друга
все они похожи.
Но одна – не знаю почему,
Самых ярких в небе
мне дороже!
Владимир Зантариа,
доктор филологических наук, академик АНА, лауреат Государственной премии им. Д. И. Гулиа
