Об этом говорили много и разное. А в чем суть и истина? Поэтому о встрече со своим любимым артистом, когда я оказалась в Москве летом 2005-го, я мечтала с тем же трепетом, как и в 1975 году в Сухуме. И мое почитание великого таланта и многогранной личности, привлекающей и удивляющей своей простотой, доброжелательностью, редким умением устанавливать доверительные отношения, было таким же искренним и неубывающим, как и прежде.

Но, как и в первый раз, 30 лет назад, на пути к желаемому общению оказались препятствия. Некоторые деятели российского объединения кинематографистов, к которым я обращалась с просьбой организовать встречу с Тихоновым, дочка артиста Анна заявляли, что Вячеслав Васильевич предпочитает уединение, сторонится контактов со своими поклонниками и т.д. и т.п. Но я хорошо помнила сухумские отказы Семена Арановича в организации встречи с Тихоновым, звучавшие поначалу безапелляционно, а также и то, что мое непоколебимое желание, мое терпеливое ожидание все же привели к радостной развязке ситуации и даже к установлению вполне доверительных отношений со знаменитым киноактером.

На это я надеялась и предпринимала разные шаги. Ими были и рассказы о пребывании Вячеслава Васильевича в Абхазии, и демонстрация моего материала о нем в газете «Советская Абхазия», и цитирование некоторых высказываний Тихонова о его контактах в Сухуме и о понравившихся ему абхазских винах, чаче, аджике, аджинджухе, которые я сейчас привезла ему. И они не выдержали. Меня проводили на Николину Гору, на дачу к Вячеславу Тихонову.

Вячеслав Васильевич со мной и моими провожатыми поздоровался приветливо, улыбаясь, но я все равно почувствовала, что большой радости от встречи с гостями он не испытывает. Удивили сразу и седина – борода, бакенбарды, и немногословность хозяина – в памяти моей жил контактный, остроумный, мгновенно на все реагирующий, красивый и элегантный народный артист. Чтобы как-то «оживить и развеселить» обстановку, я стала вручать ему абхазские дары, рассказывая при этом, с какой любовью и уважением в нашей республике говорят о нем и полностью разделяют вердикт многих исследователей киноискусства: Вячеслав Тихонов – артист неповторимый и великий! Я не могла отделаться от нахлынувшего сравнения, что Вячеслав Васильевич, как и в знаменитых «Семнадцати мгновениях весны», слушает, воспринимает, анализирует, принимает ответные действия почти без слов, но всем все понятно.

Когда я спросила, запомнилось ли ему что-нибудь особое в дни съемок в Сухуме фильма «И другие официальные лица», Тихонов ответил, что о деталях он ничего сказать не может, а вот общие впечатления о Сухуме, об Абхазии, о красоте ее природы и доброте ее людей в душе у него сохранились. Пошутил, что абхазскую чачу всегда высоко ценил. Я спросила о внуках. О них дедушка говорил с любовью и с прежней, хорошо знакомой мне эмоциональностью.

За все время нашего общения, это не более 30 минут, Вячеслав Васильевич три раза спросил меня: «Лилиана, я чем-то должен Вам помочь? Я могу в чем-то посодействовать?» А я каждый раз отвечала: «Вячеслав Васильевич! Спасибо за внимание и заботливость. Мне никакой помощи ни в чем не надо. А вот всем почитателям Вашего таланта, Вашего актерского мастерства, Вашей преданности искусству нам, зрителям, необходимо, чтобы Вы были здоровы и продолжали радовать всех нас своими новыми ролями в кино».

Мои сопровождающие – люди из мира кино – потом рассказали мне, что к Тихонову достаточно часто обращаются с самыми разными просьбами, рассчитывая при их решении на его авторитетное имя. И он всегда старается помочь. Мне стало понятно и грустно, что вспоминали его в основном с чисто потребительскими целями, и редко – с желанием просто поприветствовать любимого артиста. И вера в людей, даже в тех, кто искренне почитает его бесконечную творческую отдачу, его вклад в развитие искусства, стала у него гаснуть.

Возможно, и это одна из причин, составляющих его уход в одиночество.

…Я так и не определила для самой себя: я должна испытывать удовлетворение, что все-таки еще раз встретилась с одним из самых блистательных артистов российского и мирового кино, с моим кумиром? Или надо было сохранять в памяти того Вячеслава Тихонова – выдающегося артиста, яркую личность, обаятельного человека, общение с которым обогатило мою биографию, и творческую в том числе. 

Москва. 9-е декабря 2009-го. Встреча третья

Свою мгушно-журфаковскую Москву я люблю глубоко и преданно. Она для меня допинг. Поэтому, конечно, с учетом всех жизненных обстоятельств и ситуаций, я стараюсь контактировать с ней по возможности чаще. В один из таких столичных визитов в июне 2005 года и состоялась на Николиной Горе моя вторая встреча с Вячеславом Тихоновым. В последующие приезды, признаюсь, мыслей о встрече с любимым артистом не возникало. А вот морозным и снежным декабрем 2009-го, в череде достаточно наполненных моих московских будней, вдруг высветился вопрос: «А как поживает Вячеслав Васильевич? Ему уже за 80. Надо разузнать. Завтра и займусь». Но хлопот моих на завтра уже не понадобилось. В тот же вечер, 4 декабря, когда мы ехали в театр «Моссовета», голос диктора из радиоприемника сообщил: «Сегодня, на 81-м году, ушел из жизни народный артист СССР, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской премии Вячеслав Васильевич Тихонов». Первая шоковая минута. А следом… Вот почему мне сегодня подумалось о нем…

Похороны были назначены на 9 декабря. Прощание с кумиром миллионов российских кинозрителей было организовано в Центральном доме кино Союза кинематографистов России. Перед этим – отпевание в храме Христа Спасителя. Погребение на Новодевичьем кладбище. Конечно, пойду. Это будет моя третья и последняя встреча с любимым артистом.

С утра 9 декабря на Москву обрушился снегопад. Доехала на метро до станции «Белорусская». До Дома кино недалеко. Но вокруг сугробы, их просто не успевают убирать. Крепчает мороз. Бегу, не разбирая дороги – ее просто нет, постоянно проваливаясь в глубокий снег.

В зале Дома кино на сцене гроб, большой портрет Вячеслава Тихонова, венки, цветы. Военный караул отдает последние почести достойному их деятелю кино, подарившему зрителям замечательные образы советских патриотов, верных защитников Родины, не жалеющих ничего во имя ее свободы, во имя мирной жизни ее людей. Это и Андрей Рукавичкин – «Майские звезды», и боец Николай Стрельцов – «Они сражались за Родину», и Иван Млынский – кинотрилогия о командире партизанского отряда, и советский разведчик Исаев — он же знаменитый Штирлиц из «Семнадцати мгновений весны», и генерал КГБ Константинов – «ТАСС уполномочен заявить…», и многие другие фильмы, в которых судьбы героев Тихонова связаны с днями Великой Отечественной войны.

...Прощальные слова деятелей культуры, искусства, актеров, писателей, журналистов. Звучат слова: «Выдающий советский и русский артист, своим талантом задевший каждого из нас»; «Один из последних рыцарей советского кино»; «Подобных ему по мастерству, по душевной чистоте не будет долго», «Если бы актерский диапазон измерялся, как у певцов, октавами, то Тихонову октав не хватило бы».

…Я слушаю выступающих, смотрю на них и понимаю: это не слова, традиционно посвящаемые уходящему от нас. Это их искреннее восприятие и большого таланта артиста Тихонова, и его высоких жизненных принципов.

Гроб с Вячеславом Тихоновым выносят из зала и устанавливают в катафалке. Прощальные аплодисменты артисту. Актриса Римма Маркова – подруга Нонны Мордюковой, первой жены Вячеслава Тихонова, кладет ладони на капот катафалка. К ней присоединяется еще несколько женщин. Я следую их примеру. Последнее «прощай» своему кумиру.

Весь остаток дня меня преследует мысль. В 2006 году, после большого перерыва, Вячеслав Тихонов в фильме Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви» сыграл свою последнюю роль в большом кино. Он – Всевышний, с нимбом над головой. Добрый, умудренный жизненным опытом, седой старик. Очень все по-тихоновски. Это было его символическое прощание со своим творчеством, с тем, чему он отдал всего себя? Сознательно? Возможно.

…Он ушел. Но оставил то, что не стирает время. Он оставил в искусстве себя. 

Своими воспоминаниями, мыслями, предположениями поделилась

Лилиана ЯКОВЛЕВА