В очерке я упомянул о том, что Паруйр Севак и Алексей Ласуриа, находясь в Москве, близко дружили. После пу­бликации очерка стали поступать просьбы более подроб­но рассказать о дружбе Паруйра Севака и Алексея Ласу­риа.

Выполняя пожелание читателей, привожу рассказ Бени­ка Сейраняна почти дословно – так свежо и явственно он запечатлелся в моей памяти.

Эта публикация уместна еще и потому, что 24 января Па­руйру Севаку исполнилось бы 99 лет.

Это было в начале сентября. Я в составе писательской де­легации находился в Москве, – так начал свой рассказ Бе­ник Мкртычевич. – Однажды, в свободное от писательских хлопот время, я один вышел на многолюдную улицу Горь­кого – на неспешную вечер­нюю прогулку. И вдруг в шум­ном людском потоке встретил Паруйра Севака и Алёшу Ла­суриа – молодого абхазского поэта, с которым был знаком ещё по Сухуму. В то время они учились в Литературном институте имени А. М. Горь­кого.

Встреча была неожиданной и, конечно, приятной.

– И как же вы нашли друг друга? – обрадованно вос­кликнул я.

– Подобное притягивает по­добное, – пошутил Паруйр.

Действительно, много об­щего было между этими са­мобытными, талантливыми молодыми поэтами, что сбли­жало их вдали от родных мест. По характеру оба были честолюбивыми, импульсив­ными людьми, щепетильно- экспансивными, в то же время – в высшей степени чувстви­тельными, готовыми на само­пожертвование ради близкого человека, ради друга. К со­жалению, впоследствии об­щим стало и то, что они оба ушли из жизни совсем моло­дыми.

Паруйр обрадовался, когда узнал, что мы с Алёшей дав­но знакомы. Он сказал, что причиной их «возбужденно­го состояния является новое стихотворение Алёши». Они вдвоём подготовили под­строчник чтобы передать «близкому по стилю и мышле­нию русскому поэту для пре­вращения в настоящий пере­вод».

– Не всегда приходится чи­тать такие стихи, – сказал Па­руйр. – Настоящая поэзия!

Он говорил с юношеским во­одушевлением и задором.

Так говорил бы о красоте своего античного мира грек, и армянин – о своих детях.

Мы продолжили прогул­ку втроём. В одном удобном месте, под электрическим светом, Алёша прочёл своё стихотворение на абхазском языке, чтобы я почувствовал его поэтику, а потом и под­строчник. Впечатление было ошеломляющим.

Я помню, что стихотворе­ние было сюжетным, и смысл сводился к следующему: «Че­ловек, ты знаешь, что те, кто поднимал тебя по ступень­кам всё выше и выше, уже убрал лестницу из-под твоих ног? Горе, если ты упадёшь». Всё это, конечно, очень при­близительно, ведь прошло несколько десятилетий, и многое уже вылетело из моей головы.

Но я хорошо помню не­сказанную радость Паруйра, его восхищение. И как же не вспомнить слова французско­го философа Жана Поля Сар­тра (1905–1980): «Для того, чтобы сочувствовать чужому страданию, достаточно быть человеком, но для того, чтобы сочувствовать чужой радости, нужно быть ангелом».

Наверное, Паруйр и был ан­гелом.

Артавазд САРЕЦЯН